Грусть неизбывная, боль монотонная
Жребием мне суждена.
Горя народного чашу бездонную
Выпить пытаюсь до дна.
В неком краю, с головой непокрытою,
Лютому ветру вослед,
Шел по дороге, дождями размытою,
Отрок пятнадцати лет.
Рваные лапти, худой армячишечко,
Страх в опустевших глазах.
Брошенный в бездну несчастий мальчишечка
Ликом святых в образах.
Бьется котомка о стертую спинушку
В рваных следах батогов.
Душу скорбящую гложет кручинушкой
Тяжесть отцовских долгов.
Зябнут ладони в изодранных варежках.
Близок повинности срок.
Только не выплатить батюшке с матушкой
Барину должный оброк.
Плошка пустая, слезами умытая,
Дряхлая кляча хрома.
Хлебное полюшко градом побитое -
Дома пусты закрома.
Темной, морозною ночкой осеннею,
Камня минуя гряды,
Прямо в Московию, путь ко спасению
От беспросветной нужды.
Старым родителям во утешение,
В пику лихим временам,
К сердцу поближе прижато прошение
Высшим губернским чинам.
Вот постучался в корчму придорожную.
Грязный накинув салоп,
Молвит хозяйка с гордыней вельможною:
«Что тебе надо, холоп?»
Тете последнюю тянет копеечку,
Просит пустить на постой
И переждать лиходейское времечко,
Если есть угол пустой.
«Что тебе надобно, голь перекатная,
Ну-ка, подальше катись.
Всюду людишки лихие и жадные,
В поле, поди, приютись».
В тучах атласные звездочки сгинули,
И у последней версты
Отрока слабые силы покинули
В чреве глухой темноты.
Ручкой сжимая иконку чудесную,
Видит архангелов рать.
Молит Христа и Царицу небесную
Легкую смерть ниспослать.
Снилась ему деревенька родимая,
Кот - озорной мышелов,
Небо лазурное, поле озимое,
Солнечный блеск куполов.
Пенье церковное, запахи ладана,
Печки уютной тепло…
Кипенно-белым, искрящимся саваном
Снега в аршин намело.
Ветер гудит заунывною тризною,
Сыпет землицы щепоть...
А на Рассею глядит с укоризною
Слезно скорбящий Господь.
© Антишеф
Journal information